Творческая семья из Подмосковья осваивает крестьянскую жизнь в андреапольской глубинке

Андреапольский район – край озерный. Здесь, как говорится, пятнадцать минут хода в любую сторону – и обязательно выйдешь на какой­нибудь берег. Мы вышли на берег знаменитого легендой о чудовище озера Бросно. Не с целью поискать мифическое чудовище, а чтобы познакомиться с интересной семьей.

Елена Шумилова и ее муж Андрей поставили перед автором этих строк настоящую дилемму. Елена – ныне уже известный в международных кругах фотограф. Она – бывший архитектор. С мужем приехали на берег Бросно из Подмосковья. Они и сейчас какое­то время живут в столице, но все больше и все на дольше их затягивает суровая и тихая красота тверской глубинки.

Андрей – настоящий хозяйственник. У семьи свое крестьянско­фермерское хозяйство (КФХ), и Андрей говорит о сенокосе, о посеве клевера и топинамбура так же увлеченно, как его супруга – о фотографии и своих детях.

Андрей в день нашего визита заканчивал сенокос. Пока он пропадал в поле, Елена рассказывала о своем пути, о том, почему и как судьба завела их сюда.

– Андрей часто приезжал на Бросно к другу­охотнику, жившему у какого­то местного дедушки в избе. Этот же дедушка позже предложил купить его колхозные паи. Так началась история "московского переселения" сюда нескольких семей. Паи превратились в частные угодья, Андрей первым из всей компании решил строить здесь хотя бы временное, но жилье.

За восемь лет, что супруги здесь, в поле у озера выросла целая ферма. Сейчас по ферме гоняют двое мальчишек: Ярослав и Ваня. Ване осенью будет три года, а Ярославу скоро в школу. Елена в раздумьях, что делать. Возвращаться в Москву супруги не хотят. Да и как бросить хозяйство?

Дети для Елены – главные вдохновители. Она взяла фотоаппарат в руки, когда родился Ваня.

– Я закончила архитектурный институт и десять лет работала архитектором, – рассказывает Елена. – У меня даже было свое архитектурное бюро. Но с учетом нашего здесь пребывания, когда родился Ваня, я поняла, что хватит. Всегда хотела быть просто домохозяйкой, с детьми заниматься, но поняла, что только быть дома я не могу. В скором времени у меня возникло ощущение, что жизнь стоит на месте. Понятно, что дети растут и радуют, но хотелось как­то реализоваться.

Елена поставила перед собой несколько задач, чтобы какая­нибудь да "выстрелила". И "выстрелила" фотография.

– Люди говорят, "чем интересно, тем и занимайся". Ничего подобного! Надо заниматься тем, что получается. Мне, например, очень интересно петь, я бы хотела петь, но у меня нет голоса. С фотографией тоже не сразу получилось. Сначала я делала достаточно примитивные картинки, просто было большое рвение, и через год меня заметили. Похвала подстегивает: когда в тебя верят, это важно.

Сегодня Елена – признанный фотограф. Работы разошлись по всему Интернету. На ее снимках – особая атмосфера беззаботного детства, единения с природой, органичности существования.

Фотография – это то, от чего Елена уже не сможет отказаться, как и от уединенной жизни на озере.

– Город мне нравился, нравилась городская среда, атмосфера, – говорит она.

– А почему в прошедшем времени?

– Да, действительно. Сейчас не нравится. Не нравится толпа, зависимость человека от нее, неустойчивость настроения. После города я чувствую опустошение.

На улице, рядом с домом, пасутся коровы, рыжий теленок трется о крыльцо, черно­пестрая корова щиплет траву прямо из­под внедорожника Андрея. На ферме нас встречают гуси, кролики, овцы.

На ферме был бык, но от него избавились, по конституции не подходил под своих коров. Сейчас Андрей думает об искусственном осеменении коров. Нашел в Подмосковье какой­то еле живой институт, где ему дадут жидкого азота, нашел семенной материал. Сейчас в хозяйстве пять голов крупного рогатого скота, остальное – в основном птица. Продукцию фермеры не реализуют. Андрей говорит: себестоимость такая, что никто не купит. Корма заготавливает сам. Комбикорм не покупает, приобретает зерно, мелет, добавляет все необходимые микро­ и макроэлементы, минералы, даже творог. Какая тут реализация, если на одни корма затраты огромные. Все уходит на себя и близких.

Андрей бьется с неподатливой почвой, удобряет, но все равно тут все плохо растет.

– Сельское хозяйство – это творчество, – говорит Андрей. – Здесь нужны нестандартный подход и гибкость ума. Вот для огорода очень нужен дождь, а для сенокоса – нет… Высадил я свой сад, 116 фруктовых деревьев, а они все погибли. Буду снова сажать, учитывая прежние ошибки.

Гремит. С озера надвигается туча. Андрей радуется, что успели закончить с сеном.

От мамы к папе носятся Ярослав с Ваней. Ваня за Ярославом хвостом, все за ним повторяет. Для мальчишек здесь раздолье: озеро, простор, коровы и индюки, пчелы.

У каждого своя страсть и – общее дело: дети, дом. Елена понимает трудности супруга, Андрей старается поддерживать жену в ее увлечениях, хотя в его голове пытаются сложиться задачи заготовки сена, выпаса индюков, устройства вольеров, получения приплода от коров, а еще не менее важные – попытка найти компромиссы со сложившейся в государстве политикой по отношению к фермерам. Андрей радуется, что в районной власти люди адекватные, порядочные и, по его словам, совершенно некоррумпированные.

Гроза проходит быстро, песок под ногами даже не намокает как следует. Сквозь перелесок на солнце блестят воды загадочного озера Бросно – живописного и очень глубокого. Чудовища здесь никто не встречал. Медведей в малиннике – пожалуйста.

Елена берет Ваню на руки. Мальчик забавно улыбается, он еще не в том возрасте, когда умеют позировать перед маминым объективом. Но скоро вырастет, и вместе с Ярославом у папы Андрея будет уже два главных помощника в его большом и нелегком творческом деле.

Александр Дылевский

Фото автора и из архива Елены Шумиловой

Источник: vedtver.ru